Война, фронт

Николай Кутепов, 1942 год

Николаю дали отдохнуть только месяц, а затем в августе он попал в Тульское пулемётное училище. На единственной фотографии того тяжёлого года сохранилась надпись, сделанная рукой Николая: «4/VII- 42 г. Когда мне было 17 лет 9 мес.» Учился он около трёх месяцев, в страшной спешке их не учили на сержантов и лейтенантов, а выпустили рядовыми. Формировали Тульское училище в дни огромных потерь на фронте, многого не хватало, трудности были с баней и едой, не всегда вовремя меняли бельё, были проблемы и другого характера, об этом говорят документы архива. Из них мы узнаём, что Николай попал в пятый пулемётный взвод, принял присягу в октябре и уже 18-летним юношей попал на фронт.

Все месяцы учёбы мама с Риммой ходили к нему почти каждый день: мама боялась, что его увезут и они с ним не простятся.

Так и случилось. Римма Васильевна вспоминала: «Он ушёл, и я не знаю, был ли у него хоть грошик. Крест вот точно был, мама сама ему накануне надела…».

Из архива Тульского училища мы узнали, что денежное пособие им точно выдали, а вот крест с курсанта Николая Кутепова сняли. Там же, в архиве, находятся документы о том, что в 1943 году училище переименовали в пехотное, а свою историю оно стало вести с апреля 1943 года, «забыв» про свой первый выпуск 1942 года.

В октябре 1942 года Николай попал на фронт. Он вспоминал: «Воевать мне пришлось недолго, в самом высоком звании – рядовым, в пехоте. Крест с меня сняли на первой же комиссии, но молитву матери я ощущал постоянно».

Страница со списком курсантов Тульского пулеметного училища


И действительно, вспоминала потом Римма Васильевна, как только Николая отправили на фронт, мама и обе её сестры-монахини денно и нощно стали читать Неусыпаемую Псалтирь, вымаливая его возвращение.

Вспоминать о войне Владыка не любил, слишком много страшного происходило на фронте. На вопросы о том, как было на войне, отвечал: «Страшно, очень страшно». Рассказывал о сильных бомбёжках станции Филоново, о переправе через Дон, о том, что воевал против немцев и итальянцев. Говорил про грязь, окопы, голод, поскольку полевая кухня часто отставала. Он попал на фронт поздней осенью: дожди, грязь, они мокли, сидели в воде, а зимой отчаянно мёрзли. На его глазах гибли люди, порой от случайной пули, осколка или шального снаряда, и ему пришлось по-новому переосмысливать ценность жизни.

Чтобы представить, каково было Николаю на войне, нам пришлось буквально по дням восстанавливать путь 38-й гвардейской стрелковой дивизии и 113-го гвардейского стрелкового полка, в которых воевал Николай Кутепов в период с октября по декабрь 1942 года. В документах архива Министерства обороны удалось найти документы: боевые приказы, распоряжения, боевые донесения, историю полка, дивизии, они-то и помогли восстановить фронтовую обстановку того сурового времени.

Листы принятия воинской присяги, в этом списке и 18-летний курсант Николай Кутепов


В октябре 1942 года курсанты, принявшие присягу, были отправлены из Тульского пулемётного училища на Сталинградский фронт для пополнения численного состава сражавшейся там 1-й гвардейской армии под командованием Рокоссовского. История 38-й гвардейской стрелковой дивизии так сообщает об этом факте: «В начале сентября 1942 г. дивизия по приказу ставки Верховного главнокомандования перебрасывается в район Сталинграда, где вступает в тяжёлые оборонительные бои, одновременно изматывая силы противника контратаками. В середине октября 1942 г. дивизия выводится во второй эшелон армии и со второго эшелона – на формирование в г. Ртищево (сев. вост. г. Саратова)».

В журнале описания боевых действий мы читаем:

«10.1942 г. Дислокация частей дивизии в р-не Ртищева для укомплектования и обучения пополнения. Части дивизии до прибытия пополнения проводили инструкторско-методические сборы комсостава всех категорий. С прибытием пополнения проводились занятия с красноармейцами по двухмесячной программе подготовки стрелковых частей дивизии.

11.1942 г. Движение частей дивизии по железной дороге к новому месту дислокации и разгрузке на ст. Филоново. Части дивизии перевозились по ж/д нормальным темпом по 4–6 поездов в сутки. Перевозка закончилась (последнего эшелона) 28.11.42 г.

11.1942 по 12.1942 г. Марш совершался в дневных и ночных условиях с задачей к исходу 3.12.42 сосредоточиться в районе боевых действий: Бычок, Замостье, Прогорелая. За время марша со стороны противника части дивизии нападению не подвергались».

История 113-го гвардейского стрелкового полка подтверждает эти сведения и уточняет: «В середине сентября полк совместно с частями дивизии выводится во второй эшелон армии и со второго эшелона на формирование в город Ртищево (сев.-вост. г. Саратов)».

«…Совершив 200-км марш, части дивизии 4.12.42 г. сосредоточились в районе Замостье – Кстовка – Нов. Лиман, произведя смену частей 1-й с. д. и готовясь к наступательным боям против оборонявшейся на правом берегу реки Дон 8-й итальянской армии». В течение нескольких дней 38-я гвардейская стрелковая дивизия скрытно подтягивала к месту наступления свои тылы, подвозила боеприпасы, вела тщательную разведку. Противник не подозревал о смене частей, но «…10.12.42 г. итальянцы силою до батальона пехоты предприняли попытку отбросить наши части с плацдарма на правом берегу реки Сев. Донец. Противник был отбит с большими для него потерями. Нашими частями было захвачено 6 пленных итальянцев, опросом которых установлено, что противник подбросил к фронту 79-й и 80-й пехотные полки и ещё 2–3 бригады чернорубашечников, стремясь усилить свою оборону.

Несмотря на воздействие авиации противника, наши сапёры навели переправу через реку Дон. (Лёд был тонок и требовал усиления.)

11.12.1942 г. части дивизии провели разведку боем, причём штурмом был взят опорный пункт врага – Оголёв, захвачено свыше 50 пленных. Яростные контратаки противника были отбиты с колоссальным для него уроном. Разведка боем позволила полностью вскрыть систему обороны врага и узнать его группировку».

В описании боевых действий полка читаем: «113 гв. с. п. перешёл на правый берег реки Дон и закрепился на юго-вост. Скатах высоты 148,7, которую продолжает укреплять. Противник продолжает обороняться, вёл редкий пулемётный огонь по расположению наших частей. Авиация противника периодически производила разведку расположения наших частей, одновременно сбросив 10–15 бомб по району расположения части.

…В течение 11.12.1942 г. противник своей авиацией бомбил боевые порядки частей дивизии, сделав 3 налёта: 1-й в 10.30 утра – 15 самолётов Ю-87; второй налёт в 11.30 – 27 самолётов Ю-87; третий налёт в 15.00 – 36 самолётов Ю-87. В результате бомбометания была разрушена переправа в 2-х местах (два прямых попадания). В результате разведки боем противник, отражая натиск наших подразделений наземными войсками, переходил 5 раз в контратаку из разных высот на Оголёв.

2 и 3 батальоны 113 гв. с. п. форсировали реку Дон, одна рота 2 батальона 113 гв. с. п. блокировала Оголёв, в центре которого остались ДЗОТ(ы). В 19.00 противник силою до 2-х пехотных рот предпринял 6-ю контратаку гарнизона, находящегося в Оголёве, но нашей артиллерией была рассеяна, атака отбита с большими потерями для него. На участке 113 гв. с. п. усиленный взвод противника пытался 4 раза контратаковать Оголёв. Все контратаки отбиты с большими для него потерями»

.С 11 по 14 декабря 1942 года фашисты сосредоточили значительные наземные войска на участке 113-го гвардейского стрелкового полка, в котором воевал Николай Кутепов, стремясь выбить наши войска из Оголёва. Полк отбивал яростные контратаки, продолжавшиеся и ночью и днём, усиленные ударами авиации, артиллерийским, миномётным и пулемётным огнём противника. Бойцы полка стояли насмерть, отбивая все атаки противника.

Командир 113-го гвардейского стрелкового полка гвардии майор Карнаухов и начальник штаба гвардии капитан Беркевич докладывали командиру дивизии:

«Перед фронтом полка расположены силы противника до пехотного полка. В течение дня 12.12.1942 г. противник силою до 2-х батальонов переходил в контратаку на Оголёво. Нашими войсками силою до 2-х стрелковых рот при поддержке артиллерии контратакованы. В результате контратаки уничтожено до 350 солдат и офицеров, взято в плен 24 солдата и один офицер. Захвачены трофеи: винтовок – 115, станковых пулемётов – 9, ручных пулемётов – 3, ротных миномётов – 3. Наши потери: убитых – 14 чел., ранено – 114 чел. Обеспеченность продуктами только на 12.12.1942 г. не полностью».

«14 декабря 1942 г. 113 гв. с. полк, по приказанию командира дивизии силами 1-го стрелкового батальона произвёл разведку боем, успешно разбил подразделения 8-й итальянской армии и до 16.12.1942 г. удерживал важный плацдарм на южном берегу реки Дон».

«16.12.1942 г. части 38-й гв. с. дивизии в 9.00 после 90-минутного арт. наступления штурмовали на всём фронте передний край обороны 9-й итальянской пехотной дивизии «Пасубио-Рома». Сопротивление противника было сломлено, и сильно укреплённые опорные пункты – курган и высоты вскоре были в наших руках, а части 9-й итальянской пехотной дивизии, прикрываясь небольшими заслонами, беспорядочно и поспешно начали отходить на юг.

Оборона противника была прорвана на широком фронте соседями справа и слева. Начался полный разгром итальянского экспедиционного корпуса. В полках дивизии царило исключительное воодушевление. С радостным подъёмом слушали бойцы обращение Военного Совета об окружении в районе Сталинграда 22-х вражеских дивизий и призыв к полному разгрому армии итальянских вассалов Гитлера. Штурм хорошо укреплённых высот, преодоление сильного пулемётного и артиллерийского шквального огня, огнемётов и минных полей были проведены быстро, по-гвардейски».

Вот в таких тяжёлых условиях пришлось воевать восемнадцатилетним мальчишкам, только-только прибывшим на фронт. Николай Кутепов был наводчиком ПТР (противотанкового ружья). Напарником у него был татарин, с которым он ел кашу из одного солдатского котелка, не размышляя, мусульманин тот или иудей. Они были просто солдаты, одинаково рискующие своей жизнью, одинаково преодолевающие тяготы военного быта. Зима 1942 года была лютой, морозы достигали порой 40 градусов. Мёрзли немцы (они и оправдывали потом частично своё поражение на фронте страшными морозами), но и наши солдаты мёрзли, подчас не имея горячего питания, тёплой одежды и обуви.

Карта военных действий в районегорода Миллерово, где Николай Кутепов был ранен, контужен и получил обморожение ног


Командир 113-го гвардейского стрелкового полка гвардии майор Карнаухов и начальник штаба гвардии капитан Беркевич докладывали командиру дивизии: «18.12.1942 г. в течение боёв с 12 по 18 декабря 1942 г. потери: убитых – 317 чел., ранено – 1161 чел., обморожено – 120 чел. Обеспеченность продуктами: одна суточная дача, ГСМ для автомашин: одна заправка. Прошу пополнить боеприпасами, горючим и продовольствием. Обеспечить мазью против обмораживания. Усилить транспорт для эвакуации раненых».

Николай преодолевал страх, рисковал жизнью ради спасения других. После одного тяжёлого боя комбат сказал им: «Ребята, я вас всех представляю к медали «За отвагу». Правда, награды этой Николай так и не увидел. Это было ещё одной уродливой гримасой той страшной войны, когда награды не могли найти своих героев. «Все мы были солдаты и просто выполняли свой долг – защищали Родину», – так буднично говорил Владыка о своём пребывании на фронте.

Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, 38-я гвардейская стрелковая дивизия продолжала наступление и после трехдневных боёв овладела деревней Арбузовкой, пленив семь тысяч солдат и офицеров противника, захватив большие трофеи вооружения, техники, продовольственных и вещевых складов.

25 декабря 1942 года дивизия продолжила своё наступление в направлении города Миллерово. Но с ходу взять город не удалось, дивизия задержалась здесь почти на месяц. Противник сумел организовать на некоторых участках города по две линии обороны: первая была построена наспех и без дзотов, а вторая строилась до наступления зимы, была хорошо укреплена и имела большое количество дзотов. Кроме этого, авиация фашистов постоянно наносила бомбовые удары по нашим войскам. Противник вёл сильный пулемётный и миномётный артиллерийский огонь по движущимся частям дивизии. Дивизия несла большие потери. Несколько раз батальоны 113-го гвардейского стрелкового полка поднимались в атаку, но попадали под ураганный обстрел и лишь незначительно продвигались вперёд.

Именно здесь, под Миллеровом, в последние дни декабря 1942 года война для Николая Кутепова закончилась. Он был тяжело ранен, контужен и получил сильное обморожение ног. Из боевого донесения командира 113-го гвардейского стрелкового полка гвардии майора Карнаухова и начальника штаба гвардии капитана Беркевича командиру дивизии:

«28.12.1942 г. хутор Ворошиловский. …Мои подразделения в ночь с 27 на 28.12.1942 г. и утром 28.12.1942 г. вели наступления на опорный пункт пос. Гурьево. Сильным ружейно-пулемётным, миномётным и арт. огнём и воздушной бомбардировкой наступление приостановлено. Имею потери: убито – 64 чел., ранено – 147 чел., обморожено – 6 чел. Обеспеченность продовольствием: отсутствуют хлеб и жиры».

Владыка так рассказывал о своём ранении: была зима, шел сильный артобстрел, а он со своим расчётом был в окопе, как вдруг непонятно какая сила вынесла его из укрытия. Но далеко отбежать он не успел: снаряд попал точно в окоп, а Николая накрыла ударная волна, он потерял сознание, был засыпан землёй и снегом. Сколько он пролежал в таком состоянии – неизвестно. Нашла его команда санитаров, обходившая передовую и заметившая торчащие из земли ноги. Подмётки у сапог были срезаны, но пальцы ног дёргались. Николая откопали и отправили в госпиталь, где он и очнулся. Когда его осматривал доктор, пальцы ног уже почернели. Ему, восемнадцатилетнему мальчишке, влили в рот кружку спирта и сунули палку в зубы. Так началась операция, наркоза не было. Один доктор держал его, буквально навалился, чтобы он не дёргался, а другой пилил прямо по живому. Как выдержало у Николая сердце? Не тогда ли оно надорвалось, дав первый сбой?

Но Господь хранил его, попуская испытания: ему, заживо погребённому, чудом выжившему, предстояло прожить ещё долгую, многоскорбную, но такую красивую жизнь. Молитвами мамы и тётушек-монахинь, день и ночь моливших Господа о сохранении его жизни, он остался жить. Он вернулся, дважды раненный, контуженный, с частично ампутированными ступнями обеих ног, но живой. Женщины его семьи совершили духовный подвиг, вымолили, вырвали Николая из объятий смерти.

Но не стало отца. Василий Ильич Кутепов умер совсем ещё не старым человеком: после бани опрометчиво выпив холодного пива, получил крупозное воспаление лёгких. Шла война, организм был ослаблен, да и лечить пневмонию умели ещё плохо, и в апреле 1943 года, за несколько месяцев до возвращения Николая, отец умер в возрасте 53 лет. Николай тогда ещё лежал в госпитале. Отец очень ждал его, звал перед смертью.

В июне 1943 года Николай вернулся в Тулу, мама и Римма жили в доме старшей сестры Нины на улице Свердлова, 43.

Римма Васильевна вспоминала: «Писем от него долго не было, мы все страшно волновались. Только через несколько месяцев пришло от Николая письмо, и мы узнали, что он в госпитале. Стали ждать».

Римме было 14 лет, она оканчивала восемь классов, сдавала экзамены и, возвращаясь из школы, как-то услышала в доме мужской голос (отца в живых уже не было) и поняла: брат вернулся. Радость была великая, сестренка повисла на нём счастливая, не понимая ещё, что брат после ранения едва стоит на ногах.

Владыка, его сестра Римма Васильевна (сидит) и дочка Нины Васильевны Белла Вячеславовна Басина

Когда Николай стал рассказывать, как он был ранен и как его оперировали, все женщины плакали. Конечно, Николай не рассказывал всех ужасов, пережитых им, но мама и так всё поняла.

А когда Римма в первый раз увидала его искалеченные ноги, она плакала навзрыд, не понимая, как же он ходит на них, как не теряет равновесия! Измученный, худой, с кровоточащими ногами вернулся Николай домой, но вся семья благодарила Бога, что он остался жив – какая это была радость, какое счастье! А уж кормить сына его любимыми пирожками и плюшками Варвара Ивановна старалась чуть ли не каждый день.

Военные награды Владыки Николая скромные – медаль «За боевые заслуги» и орден Отечественной войны II степени. Изучая документы военного архива в Подольске, невольно приходишь к выводу: в 1941–1942 годах награды, особенно рядовому составу, давали очень скупо в отличие от 1944–1945 годов.

Награды Владыки Николая


Николаю не было ещё и 19 лет, а он потерял отца и стал инвалидом. Но самое главное – он был жив. И этот дар он принял как дар Божий, понимая, что жив только благодаря Господу.

Но мог ли он предположить, что путь скорбей не закончится с окончанием войны? Что искушения продолжатся и враг рода человеческого ещё не раз попытается добить его, а война аукнется в его больном сердце в самый неожиданный момент? Мог ли подумать, что в стране, победившей фашизм, отношение к инвалиду войны будет изощрённо бесчеловечным только потому, что он осмелится выбрать иной путь служения Родине? Что ему придётся долгие годы пропускать через надорвавшееся сердце оскорбления и унижения от чиновников, не прошедших ужасов войны, но получивших право определять, кто в нашей стране является её инвалидом. И что должность свою они будут использовать не во благо людей, облегчая их физические и моральные страдания, а во зло. Долгих 20 лет ему, достойно защищавшему Родину, в 19 лет ставшему инвалидом Великой Отечественной войны, нужно будет доказывать, что ампутированные ступни ног его уже никогда не вырастут и то, что он, преодолевая боль, научился ходить без палочки, – лично его заслуга, а не жалость врачей, оставивших ему «лишние» сантиметры.

И ведь не ожесточился Владыка, не озлобился на государство и народ, а ещё более закалился, стал мудрее, прекрасно понимая, с кем ведёт борьбу, и что самое главное для него в этой борьбе – сохранить свою душу.

Тула, улица Свердлова, 43


От пенсии Николай Кутепов отказался ещё в 1947 году, довольствуясь удостоверением инвалида Великой Отечественной войны III группы. В библиотеке Нижегородской духовной семинарии сохранилась переписка Владыки Николая с органами соцзащиты разных областей, начиная с Калужской в 1976 году и заканчивая нашей, Горьковской, вплоть до 1990 года, о признании его прав и выдаче ему нового удостоверения инвалида Великой Отечественной войны. В сущности, вся деятельность митрополита Николая в этом вопросе была направлена не на замену старого удостоверения на новое, а на признание прав верующих людей, в том числе и высших иерархов Церкви, которым советское государство объявило непримиримую войну.

Сегодня молодым священнослужителям кажутся неправдоподобными те издевательства, которым подвергались в советское время высшие церковные иерархи, ведь это же не первые века христианства, не эпоха средневековья, а совсем недавний XX век. Но это действительно было, и представители старого нашего духовенства, воспитанные ещё отцами дореволюционной Церкви, достойно понесли свой крест на Голгофу, став новомучениками XX века.

Мы, нижегородцы, виноваты в том, что не берегли и зачастую оскорбляли нашего митрополита-воина. В декабре 1993 года газета «Губернские ведомости» опубликовала заметку «Митрополит Николай на огневом рубеже». Пронырливый фоторепортёр, побывавший на военном полигоне в Мулине ещё летом, продал свой «жареный» фотоснимок в канун Нового года, сделав «рождественский подарок» митрополиту. Редактор «Ведомостей», вероятно, надеялся, что Владыка, как всегда, проглотит пилюлю. Долгие годы советским журналистам сходили с рук все «скабрёзные» заметки в адрес духовенства. Но совсем другое время было на дворе, и Владыка вежливо, но очень строго об этом напомнил.

Мы приводим выдержки из искового заявления, которое митрополит Николай подал в суд, посчитав себя оскорблённым:

«…Текст заметки, начиная с обоих заголовков и подписи под снимком, имеет недопустимый общий тон всей публикации, заставляет меня обратиться в суд с просьбой защитить мою честь и достоинство как гражданина и как человека, облечённого саном митрополита, т. е. первого лица в Нижегородской Епархии. …Вырванная из контекста одна строка неизбежно заставляет вспомнить предыдущую, логически связанную с ней и образующую оскорбительный подтекст всей публикации… поэтому глубоко оскорбительны для меня, как верующего христианина, сердце которого отдано служению Богу, Православной церкви и Отечеству.

…Я, Митрополит Николай, 1924 г. рождения, являюсь участником Великой Отечественной войны, имею ранения и на практике имел возможность узнать, что такое огневые рубежи. Насмешки в мой адрес по этому поводу более чем неуместны – они кощунственны. Я честно защищал Родину и горжусь этим. Но для автора публикации «ради красного словца» ничто не свято: ни мой сан, ни мои седины, ни раны, полученные на поле брани. Кроме того, я несправедливо унижен в глазах верующих читателей, которые могли усомниться в моих мирных устремлениях как руководителя Православной Церкви в Нижегородской Епархии.

Оскорбительный, неподобающий тон публикации попирает в моём лице чувства традиционного уважения к самой Православной Церкви, которая едва-едва начала возвращать себе силу и духовную значимость, которую она всегда имела для русского народа.

…Моё больное сердце с трудом преодолело тяжёлый стресс, причинённый мне оскорбительной публикацией. Эти переживания могли стоить мне жизни, т. к. я являюсь инвалидом Великой Отечественной войны и перенёс операцию на сердце».

Нужно сказать, что суд заставил редактора «Губернских ведомостей» извиниться и выплатить компенсацию морального ущерба митрополиту, который сразу же перевёл эти деньги в детский дом.

В современной истории только два иерарха Русской Православной Церкви открыто выступили против оскорбления их чести и достоинства журналистами СМИ, и оба они из Нижнего Новгорода.

Владыка ввёл традицию 9 Мая служить панихиду у Вечного огня в Кремле в присутствии всех руководителей города и области. Сохранились фотографии «доперестроечного» периода, на которых Владыка вместе с секретарём епархии возлагает цветы к Вечному огню и, склонив голову, молча молится за павших воинов. Немыслимо было представить служение панихиды у Вечного огня в 70-е годы прошлого века. На одной из фотографий запечатлено, как дети с любопытством смотрят на людей в рясах.

Владыка Николай в Кремле у Вечного огня, 1985 год

Именно Владыка Николай настоял на том, чтобы к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне в Нижегородском кремле был установлен памятник св. вмч. Георгию Победоносцу. Заранее был объявлен конкурс, представлено несколько проектов, но митрополит словно и не видел других работ, остановив свой выбор на макете Татьяны Холуёвой, изобразившей св. вмч. Георгия, поражающего дракона. Именно этот проект и стал памятником! Владыка всегда помнил о том, что именно в день святого воина Георгия Победоносца закончилась война.

Последнюю обиду нанёс Владыке бывший нижегородский мэр Ю. И. Лебедев, не давший ему слова на митинге 9 Мая 2001 года, последнем в жизни митрополита... Ю. И. Лебедев знал, что для Владыки это была не просто дата, это был день его скорби, это был день его молитвы за души павших воинов, день его преклонения перед теми, кто воевал вместе с ним и погиб, защищая Россию. Самое удивительное заключалось в том, что на этом празднике митрополит действительно был главной фигурой, он – защитник Отечества  и инвалид войны – более чем все светские начальники имел право открывать митинг и начинать парад ветеранов.

Печальным стало лицо Владыки, невольно дернулись брови, выдавая душевную боль от небрежных слов самодовольного мэра, решившего, что нечего каждый год давать слово на митинге митрополиту-воину. Владыка быстро взял себя в руки и совершенно спокойно отошёл от микрофона, давая возможность Ю. И. Лебедеву самому выступить перед нижегородцами. Но кто знал, как заныло его изболевшееся сердце, как запекло в груди и стало трудно дышать... Что тут скажешь, кроме того, что есть Высший Судия, который однажды спросит за оскорбление Воина и Молитвенника.

Интересно Владыка воспринимал символику Вечного огня. Среди православных людей довольно часто бытует мнение, что «вечный огонь» существует только в аду и что коммунисты, установив «вечные огни» по всей стране, воспели таким образом ад. Владыка объяснял, что у икон всегда горели негасимые лампады. Лики всех погибших в годы войны на полях сражений, в блокадном Ленинграде и в тылу запечатлены в небесной иконе перед Господом. И горят пред этой иконой по всей России негасимые лампады – Вечные огни.

Он воспринимал Вечный огонь как негасимую лампаду, зажжённую в память тех, кто «душу положил за други своя». По его мнению, Господь очень мудро вложил в мозги нашим главным чиновникам мысль зажечь по всей России негасимые лампады в память об убиенных воинах.

В начале 1990-х годов Нижний Новгород стал побратимом немецкого города Эссена. Было создано Общество дружбы, в которое вошёл и митрополит. Среди немцев выделялся высоким ростом и статью Фридхельм Онкельбах – профессор музыки, который увлекался фотографией. Встречался он с Владыкой часто и в Нижнем Новгороде, и в Эссене, куда митрополит выезжал несколько раз, в том числе и на медицинское обследование. В ходе общения они совершенно случайно выяснили, что в годы войны они в одно и то же время находились на одном участке фрон-та под Сталинградом, воевали друг против друга.

Зарубежная пресса о визите митрополита Николая в Германию в 1984 г.


Глядя на этих высоких, статных, убелённых сединами стариков, мирно беседующих друг с другом, страшно было подумать, что в годы войны они, возможно, держали друг друга на прицеле. 

Какое счастье, что они остались живыми! Профессор Онкельбах много ездил по Нижегородской области, бывал на службах, часто фотографировал Владыку. В Германии он издал фотоальбом «Нижний Новгород глазами жителя города Эссена», где есть много фотографий митрополита Николая.

Профессор Онкельбах в саду у Владыки Николая

Митрополит Николай. Фото профессора Онкельбаха из его книги  «Нижний Новгород глазами жителя города Эссена»


 

 

Принять участие в конкурсе

Загрузить файл творческих работ и аннотаций (презентационных материалов)

Допустимые форматы: pdf, jpeg, jpg, ppt, pptx, avi, mpeg4

Нажимая на кнопку «Отправить», Вы соглашаетесь с Политикой по защите персональных данных