Александр Батырев: «Был очень светлым человеком...»

 

Александр Батырев, вице-губернатор Нижегородской области в 1997–2001 гг., генеральный директор ФГУП «Завод им. Свердлова»

Я крещеный человек, но не верующий. Так сложилось, что Церковь для меня – это олицетворение культуры, огромного уважения к нашей истории, людям, которые несут церковную службу, но я вырос атеистом.

Я был знаком с Владыкой Николаем 12 лет. Это было необычное знакомство.

Как-то однажды Владыка через общего знакомого пригласил меня к себе: «Послушай, ты директор телевизионного завода, находишься рядышком, а у меня телевизор хорошо не показывает, это отчего? От качества телевизора или ещё что? Помоги!». Для меня вообще чудно было, что у него и телевизор-то есть, я думал, они не смотрят…

Карповка, где жил Владыка Николай, находится в низине, а с противоположной стороны – высокий берег Оки, который и не позволял сигналу проходить. Слово за слово, мы разговорились, с ним было чрезвычайно интересно общаться, он много знал, живо, с юмором об этом говорил. Я потом сделал ему хорошую антенну на дом и в последующем в этом вопросе активно помогал.

Прежде всего я в нём увидел человека. Да, он священник, высокопреосвященный Владыка в крупнейшей епархии, намоленной епархии, но мне он прежде всего запомнился как человек, с которым было интересно философствовать, говорить о жизни, спорить и в спорах принимать его точку зрения, понимать его правоту.

Он заложил во мне, уже человеке взрослом, первые шаги к вере, к тому, чтобы я перешагнул порог церкви.

Я стал интересоваться религией более глубоко и более осознанно.

Он нравился мне и как человек – с высокодуховными взглядами на жизнь, с его высокими нравственными помыслами и высокими поступками, и одновременно как простой человек, живущий обычной человеческой жизнью.

Он любил рыбалку, он разбил у себя сад, разводил какую-то живность, лелеял и рассказывал о них, и чувствовалось, что делает это не напоказ, а для души.

Но я видел в нем и государственного мужа, который действительно воспринимал события в стране не с позиции того, как они способствуют восстановлению Церкви, а насколько это важно нашему российскому обществу, государству. И те сложные события, которые происходили в начале 1990-х, он воспринимал очень тяжело, сострадальчески и очень часто поругивал руководителей разного уровня и ранга. За то, что те не смогли избежать конфронтации в стране, что допустили кровопролитие, что попускали такие вещи.

В то время становление новой российской власти не очень просто шло и в нашей нижегородской губернии.

Я не раз присутствовал на встречах у Владыки, посвященных большим церковным праздникам, и эти приёмы всегда превращались в большие философские беседы, где Владыка порой высказывал нелицеприятные слова в адрес действующих руководителей, которые сидели в это время за его столом, и говорил, что для народа так служить негоже. Мы восхищались и справедливостью его слов, и откровенностью, и смелостью: и тогда и сейчас не особо модно критиковать действующую власть, а Владыка это делал с глубоким соболезнованием происходящему, с трепетом и неким внутренним ощущением ответственности за то, что происходит сейчас в стране. И как-то не возникало желания обидеться на него, ответно покритиковать, возразить, потому что понимали – он это делает от души, от сердца.

Пройдя вместе с ним по жизни 12 лет такого соработничества (это слово от Владыки), я и не заметил, как много во мне переменилось, как изменились взгляды на жизнь и на то, что является подлинной ценностью в этой нашей земной жизни. Для меня Владыка был и остаётся очень светлым человеком, а общение с ним стало очень большой жизненной школой.