Липа Грузман: «Частица его души осталась во мне».
Липа Грузман, габай нижегородской еврейской общины в 1990-е годы
Моя первая встреча с архиепископом Николаем состоялась в апреле 1988 года, когда я начал заниматься регистрацией еврейской религиозной общины. Интуиция подсказывала, что помочь мне смогут верующие люди, которые в годы советской власти преследовались и высмеивались.
Во время нашей первой встречи разговор шёл о жизни, о перестройке, много говорили о сапожном ремесле (Владыка в юности учился шить сапоги). Вспомнил архиепископ Николай и годы войны. С первых минут нашего общения я почувствовал себя уютно.
Всё в кабинете Владыки говорило о милой, доброй, старой России-матушке, сохраняющейся в душе и быту только начинающего стареть человека. Я запомнил истину, высказанную в тот день архиепископом: «Мы – два человека и, если мы называемся людьми, мы обязаны уважать друг друга, дружить и помогать друг другу».
Второй раз я встретился с Владыкой в июне 1989 года. Я приехал к нему с просьбой поставить подпись под заявлением о передаче здания Нижегородской синагоги еврейской религиозной общине города Горького. Многие тогда боялись подписывать такие заявления, однако все формальности были соблюдены в течение минут. Подписывая заявление, архиепископ сказал: «В 1883 году Нижегородская синагога начала действовать по воле Всевышнего. Почему же по воле людей прекратила действовать, нести свет Божьего слова? Это несправедливо».
С 29 сентября 1989 года я начал неофициально издавать «Листок иудаизма», в связи с чем
возникла необходимость заручиться поддержкой архиепископа Николая. Я приехал в Карповскую церковь, зашёл в приёмную и уже через минуту оказался в рабочем кабинете Владыки Николая. Подарив ему три вышедших номера «Листка иудаизма», я попросил написать что-нибудь для следующего номера. Вот послание Владыки в четвёртом номере «Листка иудаизма»:
«В связи с началом печатного дела носителей Ветхого завета, как прообраза и подготовителя к приходу Христа в мир сей, – да укрепит Всевышний начало дела сего, как источника объединения всего и всех, – дабы едиными устами и славить Бога, и добрыми делами свидетельствовать Его присутствие в мире сем.
Благословение Божие да укрепит Вас.
Николай, Архиепископ Горьковский и Арзамасский».
С 1991 года в Волго-Вятской академии государственной службы по инициативе и при материальной поддержке митрополита Николая стал собираться международный симпозиум «Диалог мировоззрений». После всех выступлений кульминацией была встреча в трапезной митрополита, где каждый говорил о своём видении жизни и где все друг друга слушали. Несмотря на различия в вероисповедании и мировоззрении, участники симпозиума проникались доверием друг к другу.
Незабываемой была моя прощальная встреча с митрополитом перед отъездом в Израиль. Я подарил ему «Историю книги в России», и мой подарок его очень обрадовал. Наш разговор длился несколько часов, а на прощание Николай Васильевич произнёс: «Ну что, брат Липа, прощай. Но я думаю, что не пройдёт и года, как ты прикатишь в Нижний. Ты ведь принадлежишь Нижнему так же, как еврейству».
Митрополит оказался прав, и 19 июля 1999 года я вновь приехал к нему в гости. Владыка радовался моему подарку – двум деревянным ложкам, сделанным мной в иерусалимской мастерской. В Нижнем Новгороде тогда как раз отмечалось 1000-летие семёновской ложки.
В январе 2001 года, когда я пришёл поздравить митрополита с Рождеством, он вдруг предложил: «Хочешь, я пойду к Юрию Исаковичу Лебедеву и попрошу, чтобы на старом месте, возле кинотеатра «Октябрь», поставили тебе киоск «Ремонт обуви»? Деньги, которые потребуются, я найду… Подумай, Липа, оставайся».
Последняя наша встреча состоялась всё на том же симпозиуме «Диалог мировоззрений». Владыка выглядел не совсем здоровым – у него была одышка, шёл он тяжеловатой походкой. Однако, увидев меня, Николай Васильевич засиял, обнял и сказал, что шестого июня уезжает в Москву, а числа двадцатого надо обязательно созвониться и договориться о встрече. Двадцать первого июня в девять часов утра я узнал, что ночью митрополит скончался… Так ушёл из жизни один из самых близких и дорогих мне людей. Частица его души осталась во мне, и я хочу донести до окружающих его мудрость, доброту и всепонимание.
Мне хорошо оттого, что я был лично с ним знаком и был им любим. Пусть душа его будет в раю.