Олег Колобов: «Остается примером...»

Олег Колобов, декан факультета международных отношений ННГУ, доктор исторических наук, профессор

Нашему Нижегородскому краю повезло, что в нужный момент на длительный период времени здесь оказался такой человек, патриот в самом высоком смысле слова.

В самом деле, были трудные времена, шатания, разброд. Паства у Владыки была достаточно сложная, и здесь ему приходилось апеллировать к собственному жизненному опыту. И ему действительно многое удавалось.

В умении общения ему не откажешь, он просто шёл к людям, заинтересовывал их… Это действительно была личность уникальная, способная к установлению диалога с власть предержащими, я не хочу сказать, что сложилась симфония Церкви и Властей, как это должно быть, но близко к этому мы подошли: даже те деятели, которые не могли гордыню свою перебороть, шли к Владыке на поклон.

Ну посудите сами: как объединить учёных, которые порой сами не ведают, что творят, и находятся в постоянных блужданиях философских и жизненных? Владыка мог следовать логике простого ученого, понимал её.

Прихожу к нему, а у Владыки шикарнейшая библиотека, но, зная, что я узконаправленный американист, атеист, он спокойно начинает со мной беседу о… билле, вынимает с полки книжечку, царского ещё издания, дарит мне, недостойному (я все время на неё смотрел)...

При общении с ним все непонимания как-то отходили в сторону, и мы потихоньку стали взаимодействовать.

Я совершенно был шокирован как человек светский, когда Владыка – этот лидер высочайшего ранга – пришёл к нам в университет. С точки зрения руководства ННГУ это было чрезвычайное происшествие, когда я мог и выговор получить, и уволенным быть… но что-то сдержало наше руководство. Владыка действительно начал дискутировать с нами, историками, и с филологами и выдержал дискуссию блестяще. После этого к нам пришли отец Кирилл, владыка Ерофей, потом и матушка Сергия пришла – и возник такой интересный промыслительный диалог.

И руководители других конфессий чувствовали на себе его заботу, он был Пастырь в высочайшем смысле этого слова.

У него была прекрасная библиотека, но он живо интересовался книжными новинками: мы с ним искали утраченного здесь, в библиотеке, предшественника марксизма, Богданова, затерянные архивы Нестора Махно с перепиской Ленина... Мне, декану исторического факультета, было с ним очень интересно, любопытно работать. А далее, когда мы занялись организацией Серафимовских чтений, мы получали от него серьезную поддержку.

Я не раз поражался, что человек, который был ранен на войне, которому было непросто ходить, поднимался на наш третий этаж легко, без помощников.

Советы он давал очень мудрые и интересные. Например, рассуждали о благотворительности, Владыка говорил: «Олег, милостину давай, но думай, монетка в ладошке должна вспотеть». Я много думал о его словах и понял: действовать всегда надо с осторожностью, с мудростью великой и смирением. Мелочь, пустячок, а какой великий смысл в этом…

В наших беседах он с юмором, но не без некоторой обеспокоенности вспоминал о такой одиозной фигуре, которая была в советкое время, – уполномоченные Совета по делам религий. Вот действительно сколько страстей он от них претерпел! Ему деятельность бюрократа – и советского, и российского – была очень знакома.

Иван Петрович Скляров, когда был лидером нашим, понимал Владыку, уважал и часто общался с ним, и это действительно дорогого стоит: не каждому светскому человеку такое доступно.

Многие люди, знавшие Владыку, с восторгом говорят о чудесном времени общения и взаимодействия с ним… Действительно, эта личность заслуживает самого пристального внимания: я помню, когда первая была дискуссия, у нас некоторые ученые думали, что Понтий и Пилат – это два разных человека. А Владыка посмотрел на наше неустройство и сказал только, чтобы мы почитали немножко…

Его уникальность проявлялась во всем.

Был период, когда город наполнился харизматами, всякими «товарищами», которые пришли из-за рубежа, из моей любимой Америки, где им не было разрешено даже зарегистрировать свою общину. Пришли к нам с целью глобального завоевания… Как быть здесь? Нужно сказать, что Владыка очень серьезно нас направлял: мы православные все-таки, нужно, чтобы вы, люди науки, понимали это и подсказали властям, что опираться надо на представителей иудаизма, ислама, православия – традиционных религий.

Насколько интересным было его участие в конференциях! Это были выступления человека, обладающего чувством юмора, знающего, достаточно хорошо чувствующего противоречия.

Я видел и как его обижали… Некоторые недальновидные люди не давали ему выступать, придерживаясь якобы процедурного вопроса. Сколько огорчений приходилось на его долю...

Ему удалось «сформировать» нашего Бориса Ефимовича Немцова (который некоторые вещи просто не понимал), достаточно жестко, я свидетель. Он получал от Владыки то, что ему нужно было, и подзатыльники тоже, может, от этого и лучше стал. Были такие удивительные 1990-е...

Владыка как личность был и остается примером для всех нас. Примером общения, примером миротворчества. Он действительно был человеком, который смог наладить согласованность общих усилий, и очень переживал за вверенную ему территорию, дай Бог так переживать любому светскому начальнику. Такая славная личность имеет непреходящее значение во все времена.